...Человечество, однажды привыкшее к известному этикету, к правилу подчиняться существующим: принципам, модам,  приличиям и обычаям, уже не так легко расстается с ними, как бы они, ни были стеснительны и нелепы; как бы отдельная личности не  протестовали против них, ничто не в силах изменить общего модного течения жизни.

Вас призывают,  зайдите к нам, увидите такое, что редко кто видал, здесь модное все, передовое, магазин самой модной одежды, есть обувь и аксессуары, здесь 1000 брендов, высоко и качество,  цены доступны, есть для мужчин, для женщин, для  детей и конечно скидки, как же без них.

 Поэтому каждый из нас, сам не замечая того, порабощенный, смолоду привычкой исполнять в угоду обычаям все обращенные к нему  требования жизни, торопится оправдать свою задачу, не уклоняясь от предначертанной ему программы, захлебываясь от массы  возложенных на него прямых обязанностей и от еще большего количества совершенно в настоящее время неважных и бездельных  обязанностей, перешедших по традициям из глубокой старины.
 
 В таком состоянии застает нас  очередное столетия, и перед нашими глазами начинает совершаться диковинное, до сих пор  в истории человечества небывалое явление: от общего кипучего, модного потока жизни стали сотнями и тысячами выделяться люди,  утомленные бесцельностью своих собственных поступков, своей пустой жизнью, влекущей их ложными путями к ложным идеалам.  Они стали останавливаться поодаль от общего течения жизни, просыпаться как от тяжело удручающего их кошмара и требовать  применения разума к анализу основ нашей жизни. Они стали ощущать всю недостаточность сухого расчета, но требовать более живой  естественной мысли, доходящей до причины каждой необходимости и раскрывающей все последствия, и требуют от людей и от себя  поступков, которые могли бы прямее вести к истинной цели его жизни.

С их точки зрения нужно радикальное изменение всего умственного строя мысли и новое мировоззрение, более соответствующее  естественным требованиям природы от человека. Они говорят, что в настоящее время интеллигентный человек достаточно созрел  для того, чтобы быть в состоянии додумываться до конца и уметь различать значение временных и переходных истин и целей, с  которыми ему приходится сталкиваться в жизни,  вечных и абсолютных. Интеллигентный человек должен уметь отличать цель от  средства, причины от их следствий и должен уметь отводить всему этому соответствующее место и давать преобладающее  преимущество главенствующего мотора в жизни и прогресса, как духовного, так и нравственного и умственного.

Неужели, в самом деле, людям никогда не суждено понять, что вся жизнь общества и каждого отдельного его члена ведется в разрез с  указаниями разума и здравого смысла; что в ней чрезвычайно много лишнего, пустого и даже совсем бессмысленного, без чего людям  жилось бы несравненно легче. Пусть каждый проверит свою жизнь и если он в состоянии беспристрастно проследить ее, то увидит что  все общество и он сам, совершенно того не понимая, живет машинально исключительно в силу привычек, образовавшихся вследствие  внушений, которая производили на него с самых ранних лет: кормилицы, мамки, няньки, родители, воспитатели, учителя и школы, и  что эти внушения дополнялись внешними давлениями, произведенными окружающей среды, обществом и условиями благосостояния и  довольства.

Родители и воспитатели наши, внушая нам жизненные привычки, руководствовались так же, как и мы, не разумом и здравым смыслом,  последовали своим собственным и наследственным привычкам, возведенным и принципы жизни еще дедами и прадедами, отчего так  часто мы в своих поступках можем усмотреть осколки традиции самых древних времен, нисходящих  чуть не до времен языческих и  каменного периода, то есть до такой древности, когда люди были еще так малоразвиты, что, в сущности, не могли дать никаких полезных  указаний относительно образа жизни здравомыслящему интеллигентно развитому современному человеку. А эти те самые  традиционные привычки и принципы, перешедшие до нас в силу внушений, были всегда самыми злейшими врагами всякой новой,  свежей и возвышенной идеи, а, следовательно, приносят чрезвычайно много вреда, как нашему личному усовершенствованию, так и  общему развитию века.

Заметьте, как на каждом шаге при обсуждении своих поступков или своих мнений, мы неправильно у потребляем  свой разум и  здравый смысл, как мы часто им злоупотребляем и в какие компромиссы входим с ним; касается ли наше суждение общественной или  практической жизни, науки, наших отношений к людям или к окружающей природе, это все равно, везде наши суждения  переменчивы, узки, поверхностны и никогда немеют достаточности основания. Это лучше всего обрисовывается при обмене мнений.

Нет двух одинаковых мнений между людьми; каждый настаивает на своем, решительно не заботясь о том, чтобы через посредство  спора или обоюдного обмена мысли восстановить истину и затем держаться ее. Этого никогда нет, истина остается всегда одна в  стороне от спорящих, и после спора всякий остается при своем мнении, даже тот, кто принужден считать себя побежденным.

Ведь если основания, принятые для суждения, одни и те же, то выводы разума и логики должны вести к одинаковым результатам и  разногласий не должно быть; стоит только спорящим добросовестно согласиться между собой, проверить основания мысли, ход  суждения, указать друг другу обоюдные ошибки, и вывод получился бы одинаковый. Но дело в том, что редко ведутся споры с целью  выяснения истины, но всегда преследуется тщеславное намерение, и чего бы, то, ни стало, взять верх над своим противником,  быть победителем и, став в общественном мнений выше, осмеять его и восторжествовать.

 Если это не было бы так, то не существовало бы целой науки: эвристики, об искусстве вести в обществе дебаты. Наука эта возводит  искусство вести спор на степень настоящего турнира, где спорящие прямо становятся в оборонительные друг против друга положения  и, как на каждом поединке, наносят удары, парируют их, и более искусный спорщик должен всегда иметь перевес, независимо от того  на чьей стороне правда.

 Причем необходимо заметить, что эвристика не создана искусственно для наущения человека злу и пренебрежению к истине; совсем  напротив, она обращает лишь внимание на наиболее распространенный уклонения от правильного суждения или на ошибки мысли,  которые, сами того не замечая, допускают люди, делая свои выводы и заключения. Она основывается на практике жизни и весьма  наглядно указывает, как далеко заводит неправильная форма суждения в область самообмана.


 Разбирая все уклонения от правильного суждения, на который указывает эвристика и, находя то одни, то другие неверности  положительно в каждой речи, в каждом суждении и на каждом шагу, надо, к сожалению, сказать, что ни что так не редко между людьми,  как светлый и ясный разум, здравый смысл и не притворное желание быть ближе к истине.

 Еще в большие ошибки, чем форма суждения и образ мысли, заводят нас недостаточность оснований, принимаемых нами как  исходные точки нашего мышления. Выражая свою мысль, или обсуждая, какой нибудь вопрос, мы всегда имеем какую нибудь базу или  основу мышления, которую мы можем тут же и высказать или можем подразумевать, но всегда от нее мы строим дальнейший вывод  разума. Например, я говорю: так как я привык ежедневно спать ночью по 5 часов и просыпаться в 9 часов утра, а завтра мне  предстоит встать в 7 часов, то я лягу двумя часами раньше, а вас попрошу разбудить меня в 7 часов утра". Я могу высказать всю эту  мысль, или сказать только последнее, т. е. разбудите меня завтра в 7 часов утра, тем не менее, естественный ход моего мышления  основан на положении, что я привык спать ежедневно по 8 часов и просыпаться в 9 часов это положение служить в данном случае  основанием или исходным пунктом дальнейшего вывода

 Вот их то - мы всегда меньше всего подвергаем контролю нашего разума, так как всегда мы  меньше всего сомневаемся в своей собственной погрешности и в погрешимости основных принципов и обычаев, принятых  обществом. С другой стороны, если бы даже признали их не разумными и не логичными, мы все же не были бы в состоянии  ни  отрешиться от своих собственных привычек, ни сломать принципов и обычаев общества и всякий наш протест в этом направлении  напоминал бы только борьбу с ветряными мельницами.

 Само собой разумеется, как бы вывод ни был разумен и логично построен, он всегда будет лжив, если исходить из  недостаточно разумом  проверенных данных, и все наши поступки, вызванные подобными выводами, будут одинаково ошибочны и  неестественны.

 Для более наглядного выяснения своей мысли, мы считаем необходимым, привести несколько примеров, но решительно теряемся в  массе и обилии их. Их мы находим в каждом уголке деятельности человека: среди наук, искусств, медицины, общественных  отношений, между людьми в практической жизни, в семейной и решительно, где угодно. Всякий знаешь и чувствуешь на себе, как много  в его ежедневной жизни мелочей и дрязг разного рода, от которых желал бы он отделаться, видя их полную бесцельность и не видя  никакой разумной причины их существования. Стоить войти в любую гостиную всех стран мира, в любой семейный дом, в любую  квартиру рабочего, обратить внимание на любой факт из жизни живущих в них людей и спросить:  оправдываете вы этот обычай, или  привычку или все, что касается строя жизни? Всякий удивится подобному вопросу и с первого раза затруднится  с ответом и откажется  отвечать; но если вы будете настойчивы и сумеете заставить говорить, то вы всегда будете получать одни и те же стереотипные  ответы: это так принято, а потому без этого нельзя; или, как же иначе, все так делают; или, это требование века и мы уже так  привыкли; или это делали наши деды и прадеды, зачем будем мы иначе делать; и ни одного объяснения не получите вы со ссылкой на  здравый смысл и на чистый разум.

 И это не в каких нибудь мелочах жизни, в которых было бы действительно все равно, как ни поступать, так или иначе. В этих случаях,  понятно, не стоило бы раздумывать, а действительно было бы проще всего делать так, как принято или так, как другие поступают,  но ведь это часто касается фактов серьезных, влекущих за собой важные последствия, которых каждый должен бы быть  остерегаться как чего нибудь опасного, вредного или безнравственного, а потому должен бы избегать.

 Одна из  главных задач матери состоит в том, чтобы оберегать свою дочь от худого примера: она удаляет от ее взоров все  нечистое, порочное и двусмысленное; и результаты разумного и задушевного воспитания выходят действительно удивительны;  дочь растет ангелом добродетели и обладает некоторыми талантами. Главным образом цель матери сделать из своей дочери  добродетельную жену, мать—воспитательницу своих будущих детей и добрую и достойную своего отечества гражданку —   оправдывается прекрасно.

Сколько посеяно хлопот, сколько любви, самоотвержения, осторожности, умысла и предусмотрительности; какие прекрасные и  возвышенные преследовались цели и стремления; одним словом, все изобличает в матери женщину умную, рассудительную и в  высшей степени благонамеренную.

 Многое ли  оценивают всю важность этого грустного факта, который не может не отразиться пагубно на всей последующей жизни и иметь важные  последствия в образовании характера этого молодого, еще не сложившегося существа? Наконец многие ли уважают те горячая слезы,  которыми заливалась бедная девушка перед тем, чтобы выйти в зал в костюме унижающем достоинство всякой жены, всякой матери и  всякой женщины, как венца творения живых существ на земле?— Нет, в обществе нет сострадания, ни пощады никаким отщепенцам от  него и никто не смеет быть лучше и чище других, все должны подходить под общий строй, делать то же, что делают другие и  переживать то же, что переживали другие. Общество только надзирает, оценивает и критикует: кто смотрит на бедную жертву со злой  иронической улыбкой, если она вполне безупречна и во всех отношениях прекрасна, а потому нельзя послать по ее адресу ни одного  обидного или критического замечания; а кто просто с видом эксперта, осматривающего вновь привезенный на базар свежий живой  товар.

Проанализируйте хорошенько этот совершенно обыденный жизненный факт, сколько найдете вы диссонансов, нелогичностей,  не последовательностей, ошибок против: совести, нравственности, здравого смысла и вы сами удивитесь, как может подобный образ  действий держаться в интеллигентном и разумном обществе? Ответь один:„так принято".

 Второй пример. Многое находили и находят теперь, в разных формах явных и скрытых, совершенно логичным после полученного ими личного оскорбления драться на дуэли для  восстановления своей якобы утерянной чести. Спроси себя, что такое честь? — „Честь есть сознание своего личного достоинства,  состоящего из доброго имени, незапятнанным никакими преступлениями ни проступками, и признание этого факта другими".

 Каким же образом, если признать это объяснение правильным, можно понять, что, совершая преднамеренное убийство, можно  восстановить свою честь, утерянную будто бы вследствие одного праздного слова, сказанного другим, на которое сам оскорбленный  не подавал никакого повода? Каким образом это слово может запятнать честь, а преднамеренное собственноручное убийство может  восстановить ее? Совершенно не понятно. Одно объяснение: „так принято".

 Третий пример. Все здание материалистического и позитивного изучения физики, химии, физиологии, космогонии и многих других  естественных наук построено на двух глав иных основных положениях: во - первых, что материя вечна, т. е. что количество ее, которое  существует ныне, существовало от вечных времен и будет вечно существовать, а во вторых, что материя обладает от вечности  достаточным количеством свойств и качеств, чтобы быть в состоянии сама, без помощи и вмешательства какой бы то ни было  посторонней причины, самостоятельно творить все явления природы, весь видимый нами мир и все живущее.

 Сколько тысяч лет существуют науки (если признать их происхождение от Арабов и древних Египтян)! Сколько сотен тысяч ученых  положили свою жизнь на изучение и разработку их; как старался каждый из них все выше и выше надстраивать здание своей науки,  быть безупречным и непогрешимым в своих выводах, для чего обставлял науку всевозможными способами проверок знания и строгим  анализом: все гипотетичное и сомнительное не включалось в область позитивного метода изучения природы и только одни  положительные и неоспоримые данные получали право служить основанием для дальнейших выводов. Все здание наук  представляется нашему воображению чем то - непоколебимым,  её краеугольным камнем  исходным пунктом всякого  материалистического и позитивного научного вывода? Чем доказывается, что материя вечна или что она обладает всеми  необходимыми качествами и свойствами, чтобы творить Миры? Оказывается, что о доказательстве этих двух положений меньше всего  озабочивались ученые; за них говорить одна давность. Ученые просто привыкли считать их за неоспоримые научные истины, и эта  привычка переходила из поколения в поколение без малейших изменений, не смотря на протесты сотни великих ученых, в числе  которых находились еще Ньютон и Лейбниц.

 В настоящее время можно сказать, что современная наука очень близка к тому, чтобы окончательно опровергнуть оба эти положения  и признать полную подчиненность и зависимость материи от сил, действующих на нее и преобразовывающих ее.

 Во что обращается здание, если разрушить его фундамента? Много ли в позитивной науке останется неоспоримых данных, если  признать основные положения, служащие исходными пунктами для всех научных выводов, ошибочными? Сколько в таком случае  потребуется ввести в нее изменений, сколько дополнений и переделок, если наука будет принуждена покинуть господствующий ныне  позитивизм и его принципы: 1) автоматичности, 2) необходимости, 3)всесилия законов природы и перейти на принцип господства в  природе Разумной Воли, предусмотрительности и полной целесообразности всех явлений.

 Если только позитивизм будет принужден признать, как многие уже лучшие ученые признали, что силы образуют материю и что силы  эти имеют разумное начало, то придется признать и сосредоточие сил в одном Всеобъемлющем, Разумном Центре всех сил и  Бесконечно Премудрую и Разумную Единую Волю, правящую вселенной, а при этом допущении, конечно, от позитивизма и камня на  камне не останется. Но за то новая обновленная наука, поставленная на истинную и логическую почву, даст после всех ее  преобразований необыкновенный скачек вперед, ибо многое, что теперь кажется нам непонятным, при новом строе наук получить  совершенно простое и естественное разрешение.