ПОЭЗИЯ  СЛАВЯН ЛУЧШИХ ПОЭТИЧЕСКИХ ПРОИЗВЕДЕНИЙ
В ПЕРЕВОДАХ РУССКИХ ПИСАТЕЛЕЙ

САНКТПЕТЕРБУРГ

1871

СЛАВЯНСКИХ НАРОДОВ


ТИПОГРАФИЯ ИМПЕРАТОРСКОЙ АКАДЕМИИ НАУК


ПРЕДИСЛОВИЕ.

  В первые века нашей истории Русь находилась в литературном общении с другими славянскими землями — По-крайней-мере с теми из них, который принадлежали  православной церкви. В XVI и ХVII столетиях литература польская не только обращала па себя внимание образованных русских людей, но в значительной степени влияла на тогдашнюю нашу письменность. Со времени же петровской реформы нами так сильно овладели западноевропейские литературы, что мы, изучая их и подражая им, совершенно забыли о литературе славянских. Нити, связывавшие умственную жизнь России со славянским миром,порвались; и не только духовность, но самое почти существование славянских народов сделалось у нас неизвестным.
 
Так продолжалось до недавнего времени. Еще великий наш Пушкин, один из первых, если не первый, угадавший значение для нас народной поэзии западных славян, знакомился с нею не по настоящим текстам, а в безобразных переделках француза Мериме. Обращённый к Мериме запрос нашего поэта на счет того, «на чём основано изобретение странных сих песен» и ответное письмо Мериме о его «Guzla* останутся свидетельством, в каком неведении мы тогда находились относительно славянского мира. И надобно заметить, что это было в тридцатых годах (письмо Мериме помечено: 18 января 1835 года), то - есть — двадцать лет спустя после первого издания Вуком Караджичем подлинных сербских песен, с которыми знаменитый Гримм тотчас же познакомил Германию, и десять лет после того как Гёте, неоднократно обращавший
внимание своих соотечественников на переводы произведений народной поэзии южных славян, утверждал, что «в довольно скором времени сокровища сербской литературы сделаются общим достоянием Германии» (die Sch&tze der serbischen Iiterator werden schnell genug dent-eches Gemeingut werden).

Не знаем, в какой мере сбылось предсказание великого немецкого поэта; но думаем, что если литературные сокровища западных и южных славян должны сделаться где-либо общим достоянием, то это в России, потому что в них отпечатывается дух народностей, который составляют с нами одно племенное тело, которые нам ближе всех по истории, которые одни нам близки по сочувствиям.

   В последние десятилетия сведения о славянских племенах, науках и литературе начали распространяться и в Росси. Этому, конечно, содействовали учрежденная в 1839 году кафедры славянских языков в наших университетах; но нельзя не пожалеть, что в преподавании на этих кафедрах было слишком мало жизни, что оно имело в виду специалистов. Насколько быстрее пошло бы у нас развитие славянской идеи, если бы хоть на одной из славянских кафедр явился такой человек, как Грановский! Но все- же дело подвигалось вперёд; политические события все боле и более уясняли славянское призвание России и значение для нас славянских народностей; общность их и наших интересов становилась все боле ощутимее, и в настоящее время вопросы, касающиеся славян, принадлежать к тем, к которым общественное
мнение России далеко не равнодушно.

   Сочинение это имеет свои несомненные достоинства, по обилию собранных в нем сведений, и польза его, как справочной книги, заставляет забыть ту странную отрицательную точку зрения, которая затемняет беспристрастие исторического изложения. Но, во всяком случае, с каким бы совершенством ни била написана история той или другой литературы, она не может заменить собою чтения самих произведений. Потому мы надеемся восполнить существенный
недостаток, предлагая нашей публике издание, в котором она найдет, в переводе на русский язык, лучшие произведения как народной,так и художественной поэзии славянских племен. При этом мы сочли полезным сообщить биографические сведения о самих поэтах и краткий
исторический очерк о каждой из славянских литератур. Как мы, так и сотрудники наши старались, чтобы переводы были по возможности верны — разумеется, насколько позволяли требования русского стиха.


    Но наш сборник , мы надеемся, не только поможет уяснит читателям характер и направление славянской литературы,  он, быть  может, подсобит разъяснить тот существенный предрассудок, с которым мы привыкли взирать на умственные произведения наших соплеменников. Воспитанные в западноевропейской школе, мы привыкли думать, что только английская, французская, немецкая, итальянская литература может представить нам творения оригинальные, что только в них мы можем найти великих поэтов; славянская же литература является лишь бледными копями с западных образцов.

    Этот-то предрассудок и составляет, если мы не ошибаемся, главную причину того, что публика наша, уже менее прежнего равнодушная к общественным и политическим делам западных и южных славян, до сих пор не обращает внимания на их литературу. А между тем у них есть поэты оригинальные, поэты с истинным художественным талантом и вдохновением. Станко Враз, Махуранич, Кукулевич-Сакцинскй, Вукотинович, Прерадович — у сербов, Славейков — у болгар, Прешерн — у хорутан, Коллар, Челяковскй, Яблонскй, Гавличек — у чехов, Халупка, Сладкович — у словаков, Зейлер — у лухичан, Мицкевич,Богдан Залсский,
Брасинскй, Винцентий Поль — у поляков, наконец, Иосиф Федькович у наших русских галичан — это люди, которые заняли бы каждый в любой западноевропейской литератур одно из почетнейших мест. А эти имена, которыми должно гордиться славянское племя,  до сих пор — кроме одного или двух польских — почти неизвестны в России.