« Слово о полку Игоря »

 ПРЕДИСЛОВИЕ

« Слово о полку Игоря » — без сомнения, есть самое замечательное и притом едва ли не самое поэтическое произведете нашей древней поэзии. ЭТОТ самобытный и единственный, дошедший до нас, письменный памятник, свидетельствующий о существовании и развитой древнерусской эпической поэзии, отличается тою смелостью очерков и яркостью красок, которые, с первого взгляда, обличают в сочинителе необыкновенного художника. Эти чудные, родные звуки, дошедшие к нам из глубины двенадцатого столетия, из темных времен княжеских междоусобиц и половецких набегов, передают нам в естественных, поэтических и часто величественных образах один печальный эпизод смутного периода, отмеченного в летописях только кратким перечнем нескончаемых битв. Этот печальный эпизод — поход северского князя Игоря, в 1185 году, на половцев, окончившийся страшным погромом: истреблением всего русского войска и пленением самого князя, брата его, буй-тур Всеволода и сына, Владимира Игоревича.

  Но кто же такой был этот таинственный певец этого злополучного похода? Увы, летописи молчат. Правда, существует предположение, что певец «Слова» есть премудрый книжник Тимофей, уроженец города Киева, о котором упоминается в  «Ипатьевской летописи» под 1211 годом, но это только одно предположение. Вся биография певца Игоря  в его песне; а песнь свидетельствует только о том, что он был мирянин и современник похода Игоря. Уже одно то обстоятельство, что сочинитель «Слова» избрал предметом для своей эпопеи такое неважное и даже не блестящее происшествие, тогда - как поход Святослава на половцев, предпринятый за год до Игоря и увенчавшийся таким блестящим успехом, был у него еще в свежей памяти, показывает ясно, что «Слово о полку Игоря» написано не только современником, но даже лицом участвовавшим в походе. Уже по одной этой причине, не говоря о филологическом и археологическом значении «Слова», оно, по самому содержанию своему, как единственная, дошедшая до нас, картина из периода междоусобиц, важна для историка и интересна для всякого, кто любить переноситься мыслю в первые времена нашей истории. «Слово» не только рассказывает нам во всех подробностях одно из характерных и часто повторявшихся происшествиях того времени, отмеченных в летописи двумя строками, но передает нам мысли и чувства наших предков, их воззрения на своих князей, на княжеские междоусобицы, их глубокое сознание единства Русской Земли, единства русского племени, их отвращение к диким порождениям азиатских степей, их любовь к отчизне и ее защитникам, их привязанность к своим родным полям и селам, к тихим наслаждениям семейной жизни, их уважение к горести слабой женщины и восторженное удивление к героям.

   Можно сказать утвердительно, что ни одно произведение древней русской поэзии, сохраненное временем, не возбуждало такого постоянного внимания наших ученых и не подало повода к такому множеству противоречивых суждений, как «Слово о полку Игоря». Будучи открыто в 1795 году графом Мусиным-Пушкиным в одном старинном сборнике (причем первое известие об этом открытии было сообщено свету Карамзиным в октябрской книжке гамбургскаго журнала «Spectateur du Nord», за 1797 год) и издано им в Москве, «Слово о полку Игоря» не переставало, с того времени, занимать умы наших филологов и критиков. Плодами их изысканий были, с одной стороны, значительное число изданий, переводов и стихотворных переложений, с другой — множество статей критического и полемического содержания.

   «Слово о полку Игоря» есть поэтическое произведете, занимающее в порядке развития поэзии эпической по ее виду месту на время перехода от эпоса героического к эпосу позднейшей гражданственности — к роману, и притом произведению, написанному в стихах. Это последнее мнение разделяют многие из ученых исследователей этого памятника — в том числе: Востоков, Дубенский, Полевой, Максимович и Тулов — хотя они и не вполне сходятся в определении его стихотворного склада. Мнение каждого из них имеет свои основания, свои доказательства.

   Все различие происходить от образа воззрения на предмет. Так, например, Востоков, признавая вообще склад «Слова» прозаическим, говорить однако же, что оно делится на довольно ровные и мерные периоды или стихи, подобные библейским. Дубенский принимает это в другом смысле, и размеряет «Слово» шестистопным дактило-хореическим стихом или гекзаметром. Полевой также разбивает подлинник на стихи, причем говорит, что размер в нем явен, и стоит только не считать стоп, чтобы тотчас понять его разнообразную, певучую музыкальность. Максимович же полагает, что вольное движение речи «Слова» совершается, так сказать, отдельными, разнообразными волнами или стихами, не столь определенного склада и однообразная размера, как народные великороссийские, но столь же разнообразные  вольные, как украинские стихи, особенно в думах, с чем нельзя не согласиться, ознакомившись с подлинником «Слова о полку Игоря».

   Наконец, по мнению Тулова, «Слово» могло быть или стихотворным произведением, написанным по образцу древних эпических песен и притом так, как пишутся поэмы в наше время — только для чтения, или произведением прозаическим, сохранившими в следствие влияния песен, краски народной поэзии; или, наконец, что всего вероятнее, песней, которая действительно иногда распевалась в честь Игоря, и потом положена была на бумагу, в чем удостоверяет нас сам сочинитель «Слова», который воспевает, а не описываешь своего героя.

   Не смотря на видимую целостность и стройность повествования, в котором везде появляется Игорь или сам, как действующее лицо, или как предмет и причина действия, « Слово о полку Игоря » в тоже время представляет несколько резких переходов и отступлений, разделяющих его на несколько отдельных частей. Отсюда рождается вопрос: не вошли ли в состав «Слова» еще и друге песни и отрывки, кроме тех, которые сам сочинитель приписывает Бояну? Или даже — не составлено ли оно неизвестным певцом Игоря, подобно рапсодиям Омера, из нескольких современных песен, посвященных злополучному походу Игоря и счастливому его возвращению на родину?

   Издавая в предлагаемом сборник лучших произведений поэзии всех славянских народов,грешно было бы не поместить в нем «Слово о полку Игоря», этот единственный дошедший до нас перл древней русской поэзии.

Н. ГЕРБЕЛЬ.